Оракул Игнатов

В поликлинику - хоть не заходи! Очереди у каждого кабинета, гордо несущая туда и обратно карточки медсестра, в белом халате, натянутом на всех выступающих поверхностях и ядовито-красных туфлях на шпильке. Лица за косметикой не видно.
Цок, цок, цок. Никто не обращает внимания, все глубоко в своих болезнях, холят и лелеят их в головах. Да и кому смотреть - почти одни старики вокруг. Им уже неинтересно.
Сумасшедшая старуха с палкой на скамейке, в подводной толщины очках, что-то визгливо выговаривает дремлющему деду рядом. Сосед её медленно роняет голову вниз, потом рывком поднимает и открывает глаза. Раз за разом, как механизм.
Игнатов отводит взгляд.
Жить деду месяца три. Может, четыре, вряд ли больше. Непроходимость сонной артерии, но он об этом и не подозревает. Только голова болит и слабость. Скоро ему который раз расскажут, что это возрастное, продолжайте пить таблетки от давления и поменьше волнуйтесь... Как обычно. Бабка, кстати, покрепче. Лет шесть впереди. Семьдесят два месяца, наполненных пустотой и сплетнями. Тоже жизнь. Тоже вариант.
Самому Игнатову нужна справка. По форме... Чёрт, опять забыл. Ладно, врач сообразит - скажет, для прав, комиссию проходит. Не один же он такой?

- Игнатов! - обращаясь к плакату "Опасность туберкулёза", громко возвещает эта, со шпильками. - К доктору!
Очередь затихает, даже бабка поднимает взгляд, словно пробуя на вкус незнакомую фамилию: не является ли она этим человеком? Нет, ну, а вдруг?
Он поднимается и идёт к кабинету, мимо цокающей дальше по коридору медсестры. Всех заметно отпускает: нашёлся, голубчик. Вот он, и мы не при чём. Можно выкинуть из головы и ждать своего призыва.
Два стола, молоденький врач с бородкой для солидности, пожилая медсестра. Ширма для осмотра сбоку, там кушетка. Хирурги. Над доктором, несмотря на возраст, печать близкой смерти. Что-то насильственное. Вот ты погляди: и у помощницы! Потолок тут обвалится скоро или пожар?
Впрочем, Игнатов уже привык: не его заботы.
- Жалобы есть? - врач пишет мелким почерком в пухлой карточке, придерживая край пальцем. - Операции были?
- ФИО полностью, адрес, место работы. И полис давайте! - вторит медсестра. Слаженный дуэт, молодцы.
- Игнатов Валерий Павлович. Пушкинская шесть, восемнадцать. Межрегионглавнадзор. Жалоб нет. Операция - аппендицит. Полис вот, - по-армейски чётко докладывает он. По пунктам.
- Раздевайтесь до пояса за ширм... - врач не успевает договорить. Дверь распахивается от могучего удара, и в кабинет, едва не сбив Игнатова с ног, вбегает мужик. Здоровенный, рост под два и в плечах не меньше. С таким пять раз подумаешь, прежде чем спорить.
- Вот ты где! Вредитель! Сука, урою! - орёт мужик. Хорошо так кричит, страшно. - Ты меня нахрена на операцию отправил, дурень?
Врач вскидывает голову. Бороденка смешно топорщится, под ней на тонкой шее гуляет кадык.
- Вы себе... Что позволяете?! У меня приём...
- Заткнись, гад! - мужик захлопывает покосившуюся дверь, но сам остаётся в кабинете. - Я тебя убивать буду, понял? Мне с твоей подачи знаешь, что вырезали?

Игнатов понимает, что пора свалить по-тихому: мужик достает нож, и ситуация теряет остатки фарса. За столько лет так всё надоело...
Мужик таращится на Игнатова:
- Здесь стой! А то ментов вызовешь, не успею.
Врач вскакивает, оказываясь довольно компактным человечком: Игнатову по плечо, а этому, злому, совсем в пупок дышит. Глаза пучит, а смотрится смешно.
- Да я!.. Вон отсюда! - пищит доктор. - У вас грыжа была, с мою голову! Как "зря на операцию", вы что?!
- Это не грыжа была! Не грыжа! Это центр контроля у меня там был! Идиот! Тварь!
Мужик бьёт ножом в грудь хирурга, без изысков и прочей техники боя. Прямо и решительно, под третью пуговицу. Нож застревает в ребрах, мужик вопит что-то, а врач начинает заваливаться назад, его только и держит на ногах убийца, вцепившийся в рукоятку. Из-под лезвия растёт бурое пятно. Медсестра подвывает, забившись в угол кабинета. Она закрывает лицо руками, в одной из которых так и держит полис Игнатова.
- Стой смирно, сука! - рычит мужик, оглядываясь через плечо. - Стой и выживешь!

Игнатов пожимает плечами и остаётся на месте. Аура у мужика странная: как у нескольких человек сразу. Там и скорая смерть, и жизнь до старости. И болезни, и здоровье. Даже мужчина он или женщина - и то непонятно. Чудной какой-то тип, ни разу таких не...
Мужик вырывает нож с неприятным хрустом. Доктор окончательно валится назад, сметая на пол хлипкий монитор и пачку чьих-то карточек.
- Простите, ради Бога! - говорит Игнатов. - А вы, собственно, кто?
- Палач! - решительно отвечает мужик. Перекладывает нож из одной руки в другую и идёт к медсестре. Та даже не воет - тихо скулит, сев на пол. - Аз есмь кара Господня и ангел Судного дня.
- Палач? А, ну да... Ясно. - Игнатов смотрит на перемешанные над головой убийцы цветные линии, всполохи свечения и примерно понимает, кто перед ним. Странно, вроде бы запрещено пересекаться без повода, а здесь такое дело... Хотя, если центр контроля удалить? Вот интересный оборот получается.
С медсестрой тоже покончено, кстати. Шустрый какой Палач, ничего не скажешь! Профессионал.
- Слушай, Палач... Я вот Оракул. Пойду я, а? Убивать меня не надо. Всё же почти родня...
- Да иди! - хмыкает мужик. Стоит посреди кабинета победителем, а сам не знает, что дальше делать. Контроля нет, а там вся программа была зашита. Вот и тупит. - Привет передавай там... Нашим. Меня скоро уберут, да я и не против. Устал тут уже, не справляюсь.
Игнатов кивает и открывает дверь. В коридоре всё по-прежнему, людей только добавилось. И снова - цок, цок, цок.
- Доктор освободился? - спрашивает маска из помады, теней и прочего макияжа.
- Ага. Окончательно. - Буркает Игнатов и идёт к выходу. Никто не видит пылающую над головой алым ауру и сложенные за спиной крылья. Вам это видеть и не положено, а у Игнатова опять медкомиссию пройти не удалось. Грустно ему.

Автор: Юрий Жуков