Искуситель

Он любит гулять по ночам. Появляется часов после двух, когда город затихает даже летом. Запах остывающего асфальта и тишина. Редкие пьяные компании слышно издалека. Морщась от их нетрезвых выкриков и смеха, он прячется в подворотнях и пережидает, пока загулявшие с непременным веселым матом идут мимо.
- Слышь, нормально посидели?
- В натуре, блин! Что еще надо.
- Отлить бы...
- Ага.
«Уроды», - думает он. – «Все вы - пьяные уроды. Отбросы. Биомусор. Устал я…».
Дальше улицы принадлежат только ему. Патрульные машины медленно проезжают мимо – он трезв и одет неброско, никакого интереса. Его видят – и не замечают, так лучше для всех. Прежде всего, для него самого.
Прогулки длятся часами. Бесцельно и небыстро он идет привычным маршрутом. Ни за чем и - никуда. Обычно до вокзала, не стремясь, однако, выходить на саму площадь. Там всегда яркий свет и всегда кто-то есть: проститутки, приезжие, таксисты. Они мешают ему наслаждаться ночью. А потом – пора обратно домой. Обычно в это время кончаются и взятые с собой сигареты.


По дороге у него несколько мест отдыха. Детская площадка с жутковатыми в темноте фигурами мультяшных зверей. Скамейки у давно заброшенного фонтана. И любимое - двор сталинки, в который ведет арка. Зрелище днем неприглядное из-за возраста и отсутствия ремонта - грязные стены с детсадовскими граффити, мусор под ногами, остатки когда-то вычурной решетки. Ночью вся эта дрянь не так бросается в глаза.
Если пройти через арку, сам двор по-своему прекрасен. Квадрат домов, лавочки, высокие деревья. Тишина и покой, не тронутые эмоциями и страданиями. Пустыня посреди мегаполиса.

Он присел на лавочку и с наслаждением закурил. Тишина. Слепые темные прямоугольники окон, неясные во тьме балконы.
- Курить есть? - хрипло спрашивает кто-то рядом. Он едва не выронил сигарету от неожиданности. Вроде, не было тут никого. Забавно…
- Есть.
В отсветах тлеющего огонька появляется странный персонаж: почти наголо бритый череп, сам одет в толстую, не по сезону, куртку и спортивные штаны. Лицо скуластое, недельная рыжая щетина.
Садится рядом на лавочку и протягивает руку:
- Давай!
Взяв сигарету, пришедший зачем-то разминает ее. Сжимает зубами.
- Ни говна, ни ложки. Спички дай!
Закурив, он кривится и выпускает струйки дыма из носа, став на мгновение похожим на уставшего от суеты китайского дракона.
- О, ч-черт! Как ты это куришь?! Меня, кстати, Демьян кличут, - сообщает дракон.
- Анатолий, - равнодушно отвечает любитель гулять по ночам.
- И как, Анатолий, ты дошел до жизни такой? - хрипло спрашивает Демьян, выпуская колечко дыма. Всерьез так спрашивает, отшутиться бы - да не к месту.
- Ты о чем сейчас? - осторожно уточняет Анатолий. Ему немного неуютно в любимом дворике с этим непонятным человеком. Мешает.
- Ну как - о чем? - удивляется хриплый. - Сидишь тут, куришь непонятно с кем. А вдруг я маньяк-убийца? Сейчас долбану тебя молотком, да и пойду дальше. А тебя только утром найдут.
Анатолий пожимает плечами.
- Чем ты меня долбанешь? - спрашивает первое, что пришло в голову. Отдых уже испорчен, пусть будет разговор.
- А вот, - не удивляется уточнению Демьян. - Все с собой.
Он тянет из кармана куртки деревянную ручку и показывает молоток. На стали звездочками расплываются отражения сигарет.
Демьян коротко, зло смеется, словно каркает, и сует инструмент обратно в карман:
- Да не боись! Это я так, для завязки разговора. Я ж поговорить присел, чего тебя убивать?

Анатолию скучно. Хочется встать и уйти. Ночи сейчас короткие,  а он пока еще не нагулялся. Его раздражает присутствие этого незваного человека. Хочется уйти, но что-то останавливает. Как кошмар во сне – тягучее чувство необходимости участвовать в чужом нудном спектакле.
- Боишься? - серьезно спрашивает Демьян. - А зря. Какой из меня убийца? Работяга я по жизни. Забивал на все, вот и завалялся… молоточек.
- С чего мне тебя бояться?
- Так обычно люди шарахаются, когда так вот на огонек выхожу. Ночью-то.
- Все разные…
Анатолий говорит коротко, обсуждать ничего не хочется, но он здесь и, значит, придется выслушать. Так выпали кости и легли карты.
- Разные… Я вот брожу по свету, - задумчиво произносит Демьян. - Брожу, брожу... С людьми разговариваю. Очень, знаешь, интересные звери - люди. Необычные. Грешат вовсю, а грязи на себе не видят. Только на других. Ты вот - грешник?
Анатолий слегка заинтересованно смотрит: маньяк - не маньяк, а псих - точно.
- А ты какие заповеди нарушаешь? - уточняет Демьян, принимая молчание за согласие. - Гордыня у тебя? Или прелюбодейство? Для чревоугодия ты тощий слишком.
- Пойду я, пожалуй... – говорит Анатолий. - Дома заждались.
- Сидеть! - резко, как собаке, командует хриплый. - Успеешь еще. Давай о грехах твоих тяжких перетрем.
Анатолий хмурится и нащупывает в кармане связку ключей. Перебирает их тонкими пальцами. Рассказать, что ли, тоже человечку кое о чем? Впрочем, успеется. Такие мимо него точно не пройдут.
- Я вот, к слову, имя Божие раньше всуе употреблял, прикинь? Тоже грех, - ничуть не удивленный молчанием, продолжает Демьян. - Воровал, было дело. Куртку вот стащил вчера на рынке, а то холодно по ночам. Однажды мужика под поезд толкнул, в метро. Просто интересно было, успеет выбраться, нет. Не успел...
Демьян затягивается до фильтра и бросает окурок в кусты.
- Баб замужних имел... - задумчиво перечисляет дальше. - По нынешним временам и не грех, но было дело. Да они сами рады обычно, подмахивают, только крик стоит. Они же тоже грешницы. Вот у тебя как с бабами обстоит, пользуешь?
Анатолий снова перебирает в кармане ключи. Это отвлекает от бессмысленного рассказа.
- Замужних не было, - зачем-то отвечает он Демьяну.
- Значит, просто девок портишь. Тоже неблагой поступок, Анатолий...
- Какой есть! – он почему-то злится. - Ты проповедник, что ли?
- Я? - Демьян хмыкнул. - Нет. Я, может, наоборот - искуситель. Бес твой неугомонный. Проверяю тебя по всем пунктам.
Анатолий начинает смеяться. Сперва тихо, потом уже ржет в голос, так что эхо по двору гуляет. Демьян удивленно ворочается в темноте, наклоняется и протягивает ему молоток ручкой вперед.
- Зря ты смеешься, вот зря! Не веришь мне. Хочешь, можешь меня ударить. Тебе ж тоже интересно, как это - человека убить?
От Демьяна вблизи пахнет недавно выпитой водкой. Когда не перегар, а именно, что спиртом тянет, как в больнице. Вот и объяснение всем рассказам, похоже.
Анатолий забирает у него молоток и качает в руке. А тяжелый, кстати. И кровь на нем чувствуется, недавняя. Интересно Демьян живет, грешно.
- Пойду я, все-таки! - уверенно говорит Анатолий. – Все услышал, все понял. А мне теперь точно - пора.
- Да иди, - машет рукой Демьян. - Скучный ты человек. Без искорки. Так и прокоптишь всю жизнь, закопают - забудут. Весь смысл бытия во грехе, чтобы весело и страшно было! А ты по чайной ложке цедишь.
- Да мне и так хватает, поверь.
Анатолий встает и медленно идет к арке, доставая из кармана ключи.
- Вот дурак! Поймешь, что зря жил - знаешь, что делать! - хрипло кричит ему в спину Демьян. - Инструмент я тебе дал.
Анатолий идет молча. За спиной у него разворачиваются почти невидимые в темноте черные крылья. Скоро начнет светать, пора возвращаться домой, к грешникам в раскаленных сковородках. К их вечным мукам, от которых он немного отдыхает здесь на земле по ночам. Молоток удлиняется в руке, словно стекает вниз, и начинает светиться мертвенным багровым светом, став похожим на посох ангела.
Падшего ангела боли.
Демьян что-то неразборчиво хрипит сзади, но это уже не важно. Такую ночь испортил! Асмодей лениво машет ключами в сторону арки и входит в развернувшийся перед ним проход, похожий на вертикальную, сияющую в воздухе пентаграмму.

 Автор: Юрий Жуков