Норвежский крестовый поход (в адаптированном изложении начала 21 века)

1107 год

Волжские булгары грабят Суздаль, объединенное русское войско раз и навсегда отваживает половцев от своих земель, в Приазовье происходит настолько сильное землетрясение, что его чувствуют в Киеве.

Папа Римский решает споры об инвеституре, в Шотландии меняется король, в Японии восходит на престол император Тоба.

А далеко на севере, норвежский король Сигурд I, внезапно находит решение своей экзистенциальной проблемы.
Проблема эта складывалась из многих факторов.
Началось все с того, что еще в 999 году Олав I взял и окрестил всю Норвегию. После перехода к христианству заниматься любимым и достойным делом — грабить соседей, разрушать города и осаждать всякие там Парижи, стало как–то невежливо и неправильно.

Кроме этого, Сигурд был вынужден делить престол с двумя «братьями» — Эйстейном и Олафом. Причем если Олафу в то время было всего 8 лет, и его мнения никто не спрашивал, то вот Эйстейн был старше Сигурда.
Братья хорошо понимали, что уж лучше худой мир, чем сколь угодно добрая ссора, и открытую дележку престола не устраивали, но отношения между соправителями, мягко говоря, были так себе, и обоим было понятно, что долго так продолжаться не может. По средневековым меркам то, что они умудрились прожить без войны все 4 года со смерти отца — уже чудо.

В этом и состояла экзистенциальная проблема молодого (17 лет) монарха. В набеги не уйти, завоевывать Ирландию, по примеру отца, не тянуло, во внутренние дела королевства лезть не стоило.

Поэтому, когда весной 1107 года до Сигурда дошли вести о новом, доселе неизведанном, но очень модном и всецело одобряемом Церковью занятии для дворян Европы, он не стал долго думать и начал немедленно собирать корабли и войска.

Собрав 5000 человек на 60 кораблях, семнадцатилетний монарх осенью 1107 года отплыл от берегов Норвегии, оставив королевство на попечение более спокойного старшего брата, Эустейна.

Первая остановка на пути была у знакомых берегов Англии. Там несколько напряглись, увидев эдакую морскую оказию — отдельные старожилы еще хорошо помнили, чем может обернуться зрелище характерных квадратных парусов на горизонте.

Не далее как в 1066 году прадед Сигурда, король Харальд III с говорящим прозвищем Суровый, высадился возле Йорка с 15 тысячами воинов и явным намерением покорить всю страну. Покорение не сложилось, англосаксонская стрела послужила хорошим успокоительным, но шороху норвежский агрессор успел навести изрядно - во многом из–за него Вильгельм Завоеватель так легко сломил сопротивление Англии, удачно высадившись на южных берегах всего через 3 дня после разгрома викингов.

Вообще героический прадед Сигурда I был личностью весьма авантюрной и интересной. На своем веку Харальд успел жениться на дочери Ярослава Мудрого, основать в Норвегии небольшое поселение под названием Осло, а также повоевать в Норвегии, Швеции, Дании, Англии, Сирии, Малой Азии, Сицилии, Польше, Болгарии и Византии. 

Поэтому приближение его правнука вызвало в Англии некоторый специфический интерес - а ну как гены взыграли в парне, и сейчас снова начнется?

Однако выяснив истинную цель похода Сигурда и поразившись географическому размаху планов, английский престол в лице Генриха I никаких препятствий нордическому крестоносцу чинить не стал, напротив - достойным рыцарям обеспечили вольготную зимовку, а весной 1108 года проводили в добрый путь, подальше от своих берегов.

Из–за специфики морских путешествий тех веков времени они занимали немало - без толковых навигационных инструментов и карт флотоводцы, как правило, старались не уходить от берега далеко, иначе всегда был шанс заплыть куда–то совсем не туда. Поэтому путешествие вдоль береговой линии Франции и Испании затянулось. Только осенью норманны добрались до следующего перевалочного пункта — города Сантьяго-де-Компостела на севере современной Испании.

Благодаря тому, что Галисия, в которую входит город, в то время была христианской, сперва у путешественников получилось найти общий язык с местным правителем. Викингов разместили на зимовку, и поначалу все шло хорошо.

Однако год выдался неурожайным, и даже в солнечной Испании настали голодные времена. Властитель города, оказавшись в такой стрессовой ситуации, повел себя странно - все–таки давно в те края не заплывали северные гости, позабылась специфика их визитов.
Сигурду и его воинам было отказано в продовольствии. Даже за деньги. Не самый разумный шаг в переговорах с викингами.

Мрачно отплывая от дымящихся руин Сантьяго-де-Компостела и доедая то, что не успело сгореть вместе с городом жадных галисийцев, викинги продолжали держать курс на юг. Настроение постепенно менялось с расслабленно-экскурсионного на сурово-боевое.

Где–то в процессе этой метаморфозы норманнов и встретил местный пиратский флот. Пока флибустьеры пытались понять, что это за угрюмые мужики с топорами, почему их так много и стоит ли с ними связываться, бородатые крестоносцы взяли решение последнего вопроса на себя и резко двинулись в атаку.
Частично разогнав, частично потопив незадачливых морских грабителей, викинги отжали у Джеков–Воробьев 6 кораблей и пошли дальше. Жизнь стала приобретать более привычные и понятные очертания.

Окончательно крестоносцы это поняли около Синтры, уже на юге Португалии. В отличие от Галисии, тут христианство было не в почете. Высадившись у ближайшего замка и недоверчиво посмотрев на темные лица вокруг, норманны все же сперва попробовали намекнуть про святую цель своего похода — окажите, дескать, содействие, не будьте галисийцами. Ответом был «Аллах акбар!».

Сигурд потянулся за топором, но вспомнив, что они, вообще–то - благородные рыцари, а не как обычно, дал местным жителям последний шанс - принять крещение, причем прямо здесь и сейчас.
Получив категорический отказ, молодой монарх развел руками: «Хотели как лучше, а получилось как всегда. Выпускайте кракена!».

Разнеся и замок, и город, и жителей, не успевших вовремя разбежаться, и стащив все ценное к себе на корабли, викинги поплыли дальше, довольно ухмыляясь. Наконец–то Крестовый поход стал настоящим боевым походом против сарацин, а не затянувшейся мирной экскурсией по Атлантике с осмотром достопримечательностей. С населением Синтры, правда, не очень удобно вышло — его не осталось, но, с другой стороны, им дали выбор, так что каноны гуманизма того времени были вполне соблюдены.

В следующий раз предложение немедленно креститься поступило местным буквально через несколько десятков километров, в Лиссабоне. Простодушные норманнские парни искренне не могли взять в толк, как это так — половина города христиане, а половина — совсем даже нет, и попробовали поправить положение своими силами. Так как в купель никто окунаться не захотел, северное войско прибегло ко второму и последнему аргументу, и снова выиграло сражение с опешившими от такой наглости мусульманскими войсками. 

Разграбив Лиссабон, норманны благоразумно отплыли — храбрость это хорошо, но ждать подхода основных сил противника дураков не было, к тому же многие смутно догадывались, что Святая земля еще не началась и до нее сперва надо доплыть, а потом уже совершать подвиги во имя веры.

Поэтому, повторив на бис фокус с крещением в Алкасер–ду–Сал, потому что Бог, как известно, Троицу любит, Сигурд отошел подальше в море и решил временно завязать с распространением христианства на территории Португалии.

Так незаметно наступил 1109 год.

Лучшим новогодним подарком для немного заскучавших викингов стало прохождение Гибралтара. Точнее, неожиданная встреча, случившаяся там. Еще один пиратский флот пытался выйти в Атлантику с какими–то своими преступными целями - они были еще не в курсе, что по их исконным владениям шастают особо наглые интуристы.

Сигурд воспользовался старой тактикой: пока противник ожесточенно тупит и пытается понять, кто это на него плывет весь в бороде и железе, ускоренным темпом приблизиться к врагу, чтобы дать ему возможность как следует рассмотреть, понюхать и даже попробовать топоры, мечи и прочие гостинцы с берегов Норвегии.
Делая выводы из прошлых ошибок, в этот раз Сигурд предусмотрительно не стал топить всех пиратов поголовно, а несколько захватил в плен - очень ему стало интересно, откуда это такие бравые парни прут в таких количествах? Языковой барьер был быстро разрушен с помощью подручных средств, и викинги спешно взяли курс на Балеарские острова - раскаявшиеся пираты охотно тыкали пальцами именно в том направлении.

Уже 200 лет к описываемому моменту на Балеарах процветала мусульманская пиратская вольница. Флибустьеры чувствовали себя полными хозяевами всей западной части Средиземноморья — к ним никто лишний не совался, а если какие эмиры и захватывали власть на «Тортуге», то долго удержаться не могли. Благодаря удобному расположению и полной безнаказанности, острова стали одним из главных центров работорговли и пиратства. Складировали награбленное тоже там, на Балеарах, что чрезвычайно порадовало Сигурда, с ходу взявшего первый из островов, Форментеру.

Зачистив Форментеру и определив направление на следующий чекпойнт, викинги продолжили веселье, руководствуясь вечным лозунгом «Грабь награбленное!». Единственная неприятность с ними приключилась уже на третьем по счету острове — Менорке. Удрученные капитаны судов сообщили, что далее забивать трюмы добычей невозможно. Больше не лезет.

Осмотрев укрепления четвертой и последней базы пиратов на Майорке и оценив количество посеревших от ужаса негритянских лиц на ее стенах, Сигурд развел руками и приказал плыть дальше. Раз все равно не лезет, чего зря штурмовать крепость? Крестовый поход крестовым походом, но благотворительность для норманнов была очень непривычным занятием.
К тому же, как монарх не уставал повторять своим подчиненным, Святая земля была еще далеко. А впереди была Сицилия.

Спешу напомнить, что к концу 11 века вся южная Италия, а также Сицилия, Мальта и куски побережья Африки были поделены между достойными парнями из Нормандии. Они даже пытались отжать у Византии Югославию, но это уже совсем другая история...

Поэтому в 1109 году Сигурда и его воинство, добравшееся до Сицилии, ждал там самый теплый прием. Ну как же, в кои–то веки достойные нордические парни с добычей пожаловали, а то все южане, греки или сарацины, тьфу! Переждав зиму в гостях у юного сицилийского правителя Рожера II, крестоносцы отправились дальше, благо норманны–хозяева доступно объяснили, как добраться до Святой земли.

Весна 1110 года.

Крестоносцы наконец–то добрались до Святой земли и немедленно отправились в Иерусалим, поудобней перехватывая топоры и радостно щерясь под шлемами.

Королем Иерусалима в ту пору был Балдуин I, интриган, ловкач и двоеженец, прибывший на Ближний Восток еще в составе Первого Крестового похода и с той поры успевший ловко отжать себе Эдессу, а потом и сам святой город. Методы Балдуина несколько расходились с принятыми в то время моральными императивами, а уж особенно его противников бесил тот факт, что он умудрился получить корону Иерусалима, вообще не приняв участия в его отвоевании у мусульман.

Получив сообщение о том, что приплыла целая делегация лютых бородатых мужиков и теперь прет на Иерусалим в полной выкладке, король сразу осознал несколько вещей:
1. Рубиться с викингами (а слухи об упоротой северной бригаде достигли ушей Балдуина еще давно) ему не хочется совершенно.
2. С Сигурдом и его командой надо быть повежливей, иначе см. пункт 1.
3. Развлечения северянам все равно надо обеспечить, а то они найдут их сами, и это мало кому тут понравится.

Учитывая все вышеперечисленное, король Иерусалима не побрезговал самолично встретиться с норвежским монархом и показать ему окрестности. Сводить к священной реке Иордан, подарить кусок креста Господня, обсудить животрепещущие темы распространения христианства и «ну, закинул я ляжки себе на плечи», а также аккуратно намекнуть, что тут, в Иерусалиме, отвоевывать уже нечего, извините, но вот рядом есть город Сидон, и таки вы знаете, его жители совсем вас не уважают…

План удался. Растроганные королевским приемом, викинги погрузились обратно на корабли, отплыли к Сидону и по отмашке начали атаку вместе с силами Балдуина. Полагаю, дальнейшая судьба города вполне понятна и не требует особых разъяснений.

Сигурд и товарищи решили, что достижение получено, галочка проставлена, поэтому можно отплывать на север. Так как возвращаться тем же путем, через Средиземное море, норвежцам не хотелось — брать там уже нечего, места уже знакомые, противников всех уже обидели, курс был взят на Константинополь.

Учитывая, что в то время Греция принадлежала Византии, её император - Алексий, был прекрасно в курсе, что за люди к нему приплыли, и чего они ждут. Но так как про необходимость вежливого подхода к Сигурду знало уже все Средиземноморье, в час «Ч» император вышел лично встречать флот и сделал вид, что крайне восхищен.

Далее повелитель Константинополя в полной мере проявил бизнес–жилку. Раз викинги все равно собрались возвращаться пешком, через всю Европу, то флот им ведь не нужен, не так ли? Выменяв лошадей, проводников и припасы на корабли и неплохую часть добычи, Алексий набросал на карте примерный маршрут до Норвегии и пожелал Сигурду всяческой удачи и заходить еще — очень уж выгодно получилось. К тому же, хедхантеры императора убедили многих норвежцев остаться на службе в Византии — тепло, вкусно кормят, море рядом, гречанки, мусульман можно резать, опять же.

В том же 1110 году, изрядно поредевшее войско норвежцев начало долгое возвращение домой. О нем сведений мало, хотя заняло оно аж 3 года. Попросил ли Алексий уконтрапупить кого по пути или нет — неизвестно. В хрониках осталась только встреча Сигурда и императора Священной Римской империи Лотаря — так Сигурд стал одним из немногих монархов того времени, которым повезло поручкаться со всеми двумя императорами Европы.

Триумфально вернувшись домой после 6 лет отсутствия, Сигурд немедленно вызвал брата на мужской разговор, где сообщил ему, что ежели Эустейн надеялся, что его соправитель в своих эскападах на юге случайно помрет, то вот, во–первых, хрен ему, а вот, во–вторых, частица священного Креста. Поэтому теперь Сигурд главный альфа–самец в Норвегии и под ногами у него лучше не путаться!

Через 34 года на Святую землю соберется второй крестовый поход, потом третий, четвертый и так далее до восьмого, но такого успеха как первый они уже не добьются. Сигурд лет через 10 по старой памяти соберет толпу покорять шведских язычников и даже добьется каких–то успехов, но в 1130 году умрет, не оставив наследников. Огорченный Эустейн помрет еще раньше, в 1123...

Источник: https://goo.gl/nczKOX