О сказке и сказочнике.

Кто не читал “Три толстяка” Юрия Олеши? Ну ладно, кто из нашего – поздне–советского поколения не читал “Три толстяка”? Наверно, не было таких.

В СССР эта сказка была прочно занесена в список лучших детских книг. В ней все было идеологически правильно – восставшие народные массы, под руководством лидеров из рабочих, творческой и научной интеллигенции, свергают опостылевший режим глав–буржуев и их приспешников.
Живой язык, яркие, выпуклые образы. Персонажи сказки совершенно однозначны. Вот это –“Толстяки” – им даже имен не положено – уродливы, жестоки, являют собой само воплощение порока. А маленькая бедная девочка Суок – красивая, добрая и смелая. Какие могут быть сомнения, за кого переживать маленькому читателю?

Но сказка – сказкой, а писатель – человек, живущий в реальном мире. И образы героев в книги приходят из наблюдений, мыслей, общения и круга интересов автора. Откуда в сказку попали герои?

Образы девочки–акробатки Суок и ее механического двойника родились не просто неслучайно, а являют собой настоящую квинтэссенцию чувств, впечатлений и воспоминаний самого писателя.
По его словам: “Еще в детстве я влюбился в златокудрую девочку–циркачку. Каков же был шок, когда я узнал, что ею был... переодетый мальчик — вульгарный и очень неприятный.”

Следующее воспоминание Олеши переносит нас уже в Москву — в Мыльниковский переулок, где жил Валентин Катаев. В его квартире периодически жило немало бездомных литераторов, в том числе и сам Олеша. Одной из достопримечательностей квартиры была кукла из папье–маше (ее принес другой "постоялец" — брат Ильфа — художник Маф). Кукла была настолько похожа на живую девочку, что литераторы нередко развлекались, усаживая ее на окно, из которого она то и дело выпадала — вызывая неподдельный ужас у прохожих.

А девочка Суок реально существовала. И не одна, а целых три! Лидия, Ольга и Серафима Суок были дочерьми австрийского эмигранта и жили в Одессе. Там они завязали знакомство со знаменитой литературной компанией — и впоследствии все вышли замуж за писателей.

20–летний Олеша страстно влюбился в младшую и самую красивую — 16–летнюю Симу. Он называл её «мой дружочек». Катаев вспоминал об этой паре так: «Не связанные друг с другом никакими обязательствами, нищие, молодые, голодные, веселые, нежные, они способны были вдруг поцеловаться среди бела дня прямо на улице, среди революционных плакатов и списков расстрелянных».

Но Сима оказалась, мягко говоря, непостоянной. Время было голодное. Олеша и Катаев (уже известные писатели) ходили по улицам босиком, а для хоть какого–то заработка составляли стихотворные тосты и эпиграммы для чужих праздников. Однако был у них знакомый бухгалтер по прозвищу «Мак» - прообраз одного из толстяков, имевший доступ к продуктовым карточкам, — он ухаживал за сестрами Суок. Олеша и Сима к тому времени уже жили вместе, но решили скрыть от Мака эти отношения. Серафима (ей было тогда 18) сама подошла к бухгалтеру. Мак на радостях начал угощать всю компанию.

Эти встречи продолжались несколько дней, а потом Дружочек вдруг объявила, что вышла замуж за Мака и уже переехала к нему. Олеша был потрясен предательством.

Домой ветреную Симу вернул Катаев:
«Дверь открыл сам Мак. Увидев меня, он засуетился и стал теребить бородку, как бы предчувствуя беду. Вид у меня был устрашающий: офицерский френч времен Керенского, холщовые штаны, деревянные сандалии на босу ногу, в зубах трубка, дымящая махоркой, а на бритой голове красная турецкая феска с черной кистью, полученная мною по ордеру вместо шапки на городском вещевом складе.
Не удивляйтесь: таково было то достославное время — граждан снабжали чем бог послал, но зато бесплатно.
— Где Дружочек? — грубым голосом спросил я.
— Видите ли... — начал Мак, теребя шнурок пенсне.
— Слушайте, Мак, не валяйте дурака, сию же минуту позовите Дружочка. Я вам покажу, как быть в наше время синей бородой! Ну, поворачивайтесь живее!
— Дружочек! — блеющим голосом позвал Мак, и нос его побелел.
— Я здесь, — сказала Дружочек, появляясь в дверях буржуазно обставленной комнаты. — Здравствуй.
— Я пришел за тобой. Нечего тебе здесь прохлаждаться. Ключик тебя ждет внизу. („Ключиком“ в компании звали Олешу.)
— Позвольте... — пробормотал Мак.
— Не позволю, — сказал я.
— Ты меня извини, дорогой, — сказала Дружочек, обращаясь к Маку. — Мне очень перед тобой неловко, но ты сам понимаешь, наша любовь была ошибкой. Я люблю Ключика и должна к нему вернуться.
— Идем, — скомандовал я.
— Подожди, я сейчас возьму вещи.
— Какие вещи? — удивился я. — Ты ушла от Ключика в одном платьице.
— А теперь у меня уже есть вещи. И продукты, — прибавила она, скрылась в плюшевых недрах квартиры и проворно вернулась с двумя свертками. — Прощай, Мак, не сердись на меня, — милым голосом сказала она Маку». (В. Катаев, “Алмазный мой венец”)

Вновь обретенное счастье Олеши длилось недолго — буквально через несколько месяцев Сима ушла от него к Владимиру Нарбуту. Олеша смог вернуть ее и на этот раз, но уже к вечеру у дома Катаева появился угрюмый Нарбут и сказал, что если Сима не вернется, он пустит себе пулю в лоб. Это было сказано настолько убедительно, что Сима ушла от Олеши — на этот раз навсегда. Между любовью и комфортом настоящая Суок предпочитала последнее.
Жизнь – удивительна. Именно Нарбут станет первым издателем сказки "Три Толстяка".

Оставленный Симой, Олеша спросит среднюю из сестер Суок — Ольгу — "А вы бы меня не бросили?" — и, получив утвердительный ответ, женится на ней. Ольга до конца жизни останется терпеливой, заботливой и любящей женой, хотя всегда будет знать, что посвящение на сказке "Три Толстяка" — "Ольге Густавне Суок" - относится не только к ней.

Для всех знавших Серафиму Суок было очевидным: это она — циркачка Суок и кукла наследника Тутти. Это не было тайной и для Ольги. Сам Олеша говорил ей: «Вы две половинки моей души». Да ведь и сама Суок из сказки не так–то проста: она и добрая и смелая циркачка, и бездушная механическая кукла...


Для желающих поддержать этот блог и его содержимое:

ЯндексДеньги 41001432406597 или так тынц!
PayPal adeptdao@gmail.com