Сводка была передана в НКВД, и чекисты провели подробное расследование в штабе Девятой армии, полагая, что генералы попросту придумали еще одно оправдание неоправданно высоким потерям, которые нес СССР в войне с маленькой Финляндией. Однако показания всех уцелевших очевидцев инцидента совпадали – колонна двигалась по дороге через лес, когда с двух сторон она была атакована исполинскими лосями, играючи переворачивающими трехтонные грузовики. На лосях сидели всадники в белой форме, поливающие пехоту огнем из станковых пулеметов, закрепленных на лосиных рогах.
Младший комвзвода Мурадинов: «13 декабря, около 19 часов вечера во время следования к пункту Тухсала […] наш грузовик ЗИС–5 внезапно перевернулся, […] были обстреляны из стрелкового оружия. Я смог выбраться из перевернутой машины и попытался собрать личный состав. Из–за темноты было плохо видно, кто именно нас атакует, но все были уверены, что белофинны. […] Все машины лежали вдоль дороги перевернутые, три или четыре горели. Капитан Приходько кричал, что это танковая засада, но никто не видел танков. Он приказал развернуть транспортируемые нами 45–миллиметровые пушки, и подчиненные комвзвода Дельбадзе отправились выполнять приказ. […] Раздался шум, звук стрельбы, и в свете горящих грузовиков я увидел несколько огромных лосей – размером со слона в Ленинградском зоосаде, не меньше. Они бросились на красноармейцев, пытавшихся вытянуть грузовики на дорогу, топча их и разбрасывая рогами. На лосях сидели люди в маскхалатах, стрелявшие, кажется из пулеметов, стоявших на рогах. При этом они каждый раз что–то выкрикивали, наверное – по–фински. Я приказал открыть по ним огонь и неоднократно попал в лося – большая мишень, легко поразить – но безо всякого эффекта. Даже крови на снегу не осталось. Они промчались сквозь нас еще несколько раз, снося машины и топча моих товарищей — остановить их не получилось ни разу. […] Смогли выжить лишь те, кто укрылся в лесу и вел огонь оттуда».
Командир танка Т–26 лейтенант Ласпарин: «Продвигался со своей танковой ротой вглубь белофинской территории около Пуутсине, оказывая поддержку пехоте пятого мотострелкового полка первой бригады Девятой Армии. Неожиданно из леса выбежали восемь–десять крупных лосей, на спине у которых сидели всадники в белых комбинезонах. […] Так как они вышли с нашей стороны, я сначала решил, что это новые красноармейские кавалерийские части, о которых этим летом нам читал доклад товарищ маршал Буденный. Но тут я увидел, что всадники ведут огонь из пулеметов по нашим товарищам, а потом на моих глаза лоси с разбегу рогами перевернули четыре наших танка, а всадники забросали их гранатами. Я приказал наводчику старшине Красиньскому открыть огонь по империалистическим лосям, но только после шести или семи выстрелов нам удалось повалить одного зверя. […] До нашей машины они не добежали, зато сумели уничтожить почти половину остальных, потеряв всего одного лося – того, которого смог подбить товарищ Красиньский. Но когда мы вышли осмотреть убитое животное, выяснилось, […] что его нигде нет, остались только пятна крови. Как и куда он пропал – никто не видел».
И так далее, и тому подобное. Подобные рапорты Ставка разбирала всю зиму, но так и не приблизилась к разгадке. Пленные финны – даже высокопоставленные офицеры – просто не понимали, о чем их спрашивают, когда на допросах заходила речь о «лосиной кавалерии». Красной Армии так и не удалось получить в свои руки хотя бы одного убитого лося (а рапорты об их уничтожении также имелись), не говоря уже о загадочных всадниках. После окончания Зимней войны исполинские лоси исчезли так же внезапно, как и появились – чтобы вновь возникнуть в панических докладах с фронта – правда, уже немецких. Во время Великой Отечественной боевые лоси не тревожили части РККА, зато, после выхода Финляндии из Оси, были зафиксированы несколько нападений исполинских животных на силы Лапландской группировки Вермахта. После 1945 года лоси исчезли вновь, и уже семьдесят пять лет их никто не видел.
Кто эти загадочные всадники на лосях, терроризировавшие Красную Армию, а затем Вермахт? Ответ на этот вопрос знал Карл Густав Маннергейм, ставший первым за сто с лишним лет скандинавским лидером, призвавшим легендарную Хаккапелииту.
Шведские монархи более трех сотен лет из поколения в поколение передавали от отца к сыну Хермодсхьельм – шлем, который, по поверьям принадлежал богу Хермоду, сыну Одина. Украшенный рогами великого лося Эйктюрнира, он давал право призвать на помощь жителей далекой Лапландии, известных как «эритаари». Легенды гласили, что бесстрашные всадники на огромных лосях – по легенде, потомках Эйктюрнира – могли изменить исход любой битвы. Но прежде чем воспользоваться помощью эритаари, шведский монарх должен был доказать, что он «достойный»: добраться до поселения лапландского народа и пройти испытание.
«Достойных» среди шведских королей оказалось немного – причем это никак не было связано с личными качествами монарха. Густав II Адольф, с испытанием справился, и именно при нем Европа узнала о Хаккапелиите – так стали называть закованную в шведскую сталь лосиную кавалерию. Перед атакой эритаари скандировали «Хакка пелла!», что в переводе с финского означало «Руби их!», и зачастую, этого клича хватало, чтобы враг начал отступать без боя.
Тридцатилетняя война стала звездным часом Хаккапелииты. В частях Священной Римской Империи от одного подразделения к другому передавались истории о «финских колдунах», продавших душу дьяволу в обмен на неуязвимость в бою. Но триумф Густава Адольфа стоил ему жизни – в 1632 году под Лютценом король повел эритаари в атаку лично и был сражен ядром. В тот же день лосиные воины покинули шведские позиции.
Среди непрошедших испытание, был например, Карл XII. Юный король, мечтающий о войне и походах, едва взойдя на престол, тут же отправился в Лапландию. Вернулся он оттуда крайне огорченный – «Хаккапелиита» не признала его. Возможно, будь она на его стороне в Северной войне, судьба Швеции сложилась бы иначе.
Во время русско–шведской войны 1808–1809 королевский обоз со шлемом Хермода был захвачен передовыми частями русской армии и преподнесен в качестве трофея Александру I. Ни тогдашний король Швеции Густав IV, ни впоследствии сменивший его дядя Карл XIII не прошли испытания, поэтому они хранили шлем при себе просто в качестве семейной реликвии.
В России легенда про эритаари была неизвестна, так что Хермодсхьельм просто пылился где–то в царских кладовых. Перед коронацией Николая II в Зимнем дворце была проведена «инвентаризация», и тогда–то на глаза кавалергарду Карлу Маннергейму на глаза попадается древний шлем. Он не придает этому значения, но спустя десять лет, разбирая семейный архив, он находит записи своего прадеда Эрика Маннергейма. Историк и энтомолог, часто бывавший при шведском дворе, несколько сбивчиво, но правдободно излагает старинную легенду о шлеме скандинавского бога. Карл Густав начинает ждать подходящей возможности завладеть шлемом. Ожидание растягивается на долгие еще одиннадцать лет, и вот, во время февральской революции генерал–майор немедленно прибывает в восставший Петроград, чтобы добраться до шведской реликвии. Забрав шлем Хермода, Маннергейм немедленно отбывает в Финляндию.
В первые годы независимости Финляндии Маннергейму было не до шлема. У главнокомандующего молодой финской республики не было возможности отложить срочные дела и отправиться в Лапландию на поиски эритаари. Свой знаменитый вояж он совершит лишь в 1938 году, предчувствуя скорый конфликт с Советским Союзом.
Из Лапландии Карл Густав вернулся со сломанной ногой, легким сотрясением мозга и бесчисленными синяками и ссадинами – но победителем. Первый подписанный им в тот день приказ предписывал отправить на север партию оружия — для экипировки новых союзников. Эритаари признали Маннергейма и поклялись, что придут на его зов. С этого момента Карл Густав мог носить шлем Хермода по праву. На фотографии финский маршал снят в своем кабинете в Генеральном штабе в 1940 году.
P.S. В чем состояло испытание, Маннергейм так никому и не рассказал – как и его коронованные шведские предшественники. Лишь однажды он обмолвился, что если бы не суровая школа Николаевского кавалерийского училища и опыт службы в Кавалергардском полку, он бы не вернулся в Хельсинки живым.
Неизвестно также, почему Хаккапелиита не воевала против Красной Армии во Второй Мировой войне, но была применена против немецких частей в 1944 году. Одни говорят, что всю жизнь воевавшие с немцами эритаари отказались сражаться на их стороне. Другие считают, что Маннергейм счел опасным демонстрировать Берлину свои козыри. А некоторые уверены, что речь шла о трезвом расчете – даже самые смелые эритаари не справились бы новейшими советскими танками Т–34 и КВ–1.
После смерти Маннергейма шлем хранился в его музее в родовом замке Лоухисаари. Однако в 1963 году он был похищен неизвестными. Где Хермодсхьельм находится сейчас – никто не знает.
Комментариев нет:
Отправить комментарий